Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.

Мне кажется сейчас - я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне - следы гвоздей.

Мне кажется, что Дрейфус - это я.
Мещанство - мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплёванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.

Мне кажется - я мальчик в Белостоке.
Кровь льётся, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессильный.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
лабазник избивает мать мою.

О, русский мой народ! -
Я знаю - ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло, что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли себя
"Союзом русского народа"!

Мне кажется -
я - это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Но надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много -
это нежно
друг друга в тёмной комнате обнять.

Сюда идут?
Не бойся - это гулы
самой весны -
она сюда идёт.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет - это ледоход ...

Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Здесь молча всё здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребённых.
Я - каждый здесь расстрелянный старик.
Я - каждый здесь расстрелянный ребёнок.
Ничто во мне про это не забудет!
"Интернационал" пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.

Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам, как еврей,
и потому - я настоящий русский!

Работу над Симфония №13 си-бемоль минор Дмитрий Дмитриевич начал ещё в марте 1962 года.
Основой текста стали пять стихотворений советского поэта Е. А. Евтушенко:
I. «Бабий Яр» - Adagio
II. «Юмор» - Allegretto
III. «В магазине» - Adagio
IV. «Страхи» - Largo
V. «Карьера» - Allegretto

Я сделан из такого вещества,
Из двух неразрешимых столкновений:
Из ярких красок, полных торжества,
И черных подозрительных сомнений.

Я сделан из находок и потерь,
Из правильных идей и заблуждений.
Душа моя - распахнута как дверь,
И нет в ней ни преград, ни ограждений.

Я сделан из далёких городов,
В которых, может, никогда не буду.
Я эти города люблю за то,
Что люди в них живут и верят в чудо.

Я сделан из недаренных цветов,
Я из упрёков, споров, возражений.
Я состою из самых длинных слов,
А также - из коротких предложений.

Я сделан из бунтарского огня!
Из силы и могущества горений!
Я из удач сегодняшнего дня,
Но большей частью, всё же, из падений....

************************************

Мой путь неизведан Он в бездне туманной.
Он сам себе предан, Покрыв себя тайной.
В движеньи покой, В торможеньи усталость.
Зеркальной рекой Разливается жалость.

Но свет отраженья Надежду вселяет.
Былые сомненья Собой растворяет.
Не высказать слова В бессилии голос
Я в зеркале словно невидимый волос.

Если бы знать
Куда река течет.
Как мне понять
Чем она живет.
Зеркало-река
Как ты глубока.

За ней нет ни зги. За ней пустота.
Но светом надежды Живет теплота.
Стою, улыбаясь, Пред зеркалом этим.
Его, созерцая, Пришел я за этим...

Если бы знать
Куда река течет.
Как мне понять
Чем она живет.
Зеркало-река
Как ты глубока